Чайник закипал медленно и очень неохотно. Сессия кончилась, а бессонница осталась. Хотя, может, сессия тут и не при чем?
"-Жизнь бессмысленная и полна лжи, darling. Мы слишком проницательны, чтобы довольствоваться массовыми наркотиками: долгом, культурным прогрессом, религией и философией. Мы слишком прозорливы, чтобы погрузиться в банальный кроговорот: еда-работа-любовь. Мы слишком больны, чтобы с упрямством и презрением наблюдать за бессмысленностью жизни, как за цирковой пантомимой, хладнокровно дожидаясь последнего акта этой комедии..."
- Долго ты ещё намерен меня не замечать? - напротив за столом сидел ангел, он капризно хмурил брови и параллельно забивал небольшую трубку.
По кухне разнесся слабый запах вишневого табака.
- Что случилось? С чем пожаловал?
- А ты будто не знаешь! - ангел нагло забрал мою зажигалку и принялся выпускать клубы серого дыма. - Ты мне, между прочим, весь выходной сорвал.
- Да что ты говоришь.
- Ага, нет, ну ты мне объясни, ну зачем было опять напиваться и лезть в драку! Что делать тебе больше нечего?
- В какую драку, ты это о чем?
Ангел смотрел уже не капризно а строго.
- Отлично ты все знаешь, кто третьего дня с Аликом подрался? ты зачем ему челюсть свернул?
- Какую челюсть? Какому Алику? Слушай, я устал. Хорош уже дурака-то валять, у меня сессия только кончилась, а тут ты ещё...
Ангел порылся в свое серебристом одеянии, извлек аккуратный миникомпьютер и стал усердно тыкать в него палочкой.
- Понимаешь, барахлит иногда, не пойму, то ли от холода, то ли от перелетов постоянных...Ну вот, смотри, все верно. Щукинская 12?
- Ну да.
- Тихомиров Николай Феропонтович?
- Сам ты ферапонтович, Тихомировы в соседнем подъезде, а я Барабанов.
Ангел озадаченно смотрел на экран своего компьютера.
- Суки...
- Кто?
- Да эти бюрократы из отдела распределения, опять что-то напутали, или все-таки техника барахлит. Ну ладно, тогда извини, а ты точно Алику морду не бил?
- Неа.
- Ну ладно, тогда бывай.
- Удачи.
Ангел исчез, а я опять открыл книгу.
"Жизнь бессмысленная и полна лжи, darling, и единственный смысл заключается в искрящемся вине, в этом голубом дыме, в твоих ещё более голубых глазах и в твоем шелковистом девичьем теле".
- Уехал он куда-то, опять небось пьет, а мне потом за него расхлебывать, - ангел опять сидел напротив, правда, вид у него был уже более помятый, волнистые белокурые волосы немного растрепались, да и серебристый хитон был уже изрядно помят, - ветрено у вас тут, - сказал он, будто извиняясь за свой потрепаный вид, - и прохладно...
- Бывает, чай будешь?
- А у тебя водка есть?
- Водки нету, есть перцовка, похабная правда, брат с друзьями сессию отмечал, вот и осталась.
- Ладно, давай свою перцовку.
Пока я лазил по холодильнику в поисках бутылки и по буфету в поисках рюмок, ангел успел вновь забить и раскурить свою трубку.
- Ну давай, за тебя.
- Спасибо, - мы чокнулись, ангел проглотил перцовку и поморщился.
- Действительно дрянь, скажи брату, чтобы больше такую не покупал.
- Ок.
- Слушай, а ты тут давно уже?
- Скоро 20 лет будет.
- 20? не скучно? обратно к нам не хочешь?
- Да у вас же ещё скучнее.
- Что верно, то верно. Чего у вас здесь творится-то? Любовь, работа, учеба?
- Всего понемногу.
- Ремарка читаешь?
- Ага.
- А Манна читал?
- Нет.
- Вот то то и оно, что Манна не читал, а Ремарка читаешь, - ангел опять капризно нахмурился,- ну ладно, слушай, я полечу тогда обратно, ты это, если Тихомирова-то встретишь, скажи ему, чтоб перед Аликом извинился, а то неудобно как-то получается. Сделаешь?
- Да конечно, привет там всем.
- Ну тогда до встречи, - ангел вновь исчез, оставив на столе дымящуюся трубку.
"Ты любила меня, потому что я, подобно Протею, каждый день был разным. И вот мои превращения исчерпаны. Теперь я могу лишь повторяться, а ты слишком нервна, и тебе это скоро наскучит, отвратит, оттолкнет от меня. Праздник окончен - я собираюсь домой".