Дождь идет с библейской неукротимостью, вклепывая расплывчатые пятна в черную поверхность зонта. Вставать, идти куда-то, даже курить, абсолютно не хочется. Остается тупо сидеть и вглядываться в окружающие предметы. На желтовато-коричневой столешнице качаясь ползет куда-то в бок телефон. Медленно вибрируя, он истошно мигает, высвечивая золотистый никнейм пытающегося добраться до меня индивида. Левее чашка. Похабная белая кружка с кривовыведенными на ней гламурными розовыми сердечками. Кружка в свое время была подарена одной милой девушкой, а потому разбить и выкинуть ее рука не поднимается, вот и доживает она свой век на редакционном столе, пока ее все же не разобьет случайно кто-нибудь из проходящих мимо коллег. Справа стекло, на нем раньше висела репродукция "Неаполитанского залива утром" Айвазовского, теперь художника завесили предвыборной агиткой с лицами кандидатов в президенты. В воздухе ощущение какой-то желейности, абсолютного спокойствия, некой сонливой патриархальности. Почему-то вспоминается бунинский "Чистый понедельник". Мыслей, эмоций, желаний нет. С утра сдался, решил бороться с пуховой аллергией лекарствами, начал пить курс супрастина. Хороший вопрос, зачем? Вечером приеду к брату в гости, сядем на кухне, посмотрим друг на друга, выпьем с грусти по 50 и весь курс коту под хвост.